Южная ночь… Корявые поленья в костре расставили свои щупальца, отблески огня пляшут в наших глазах. Мы смотрим друг на друга через тьму веков и жизней – так таинственно и необыкновенно вокруг: огромные звезды, медленно летящие прямо на голову, вспышки зарниц, придорожные валуны, излучающие остатки дневной жары, поляна, сокрытая стеной густых зарослей, волнующихся при каждом дуновении ветра, ковер из песка, струящийся в руках… «Пожалуйста, не спи! Расскажи свое свидетельство!» — я тихонечко щипаю тебя…
Мы все устали – идет середина второго потока, четвертая неделя напряженной работы. Нужна какая-то встряска, что-то неординарное, впечатляющее и вместе с тем сокровенное. Но так тяжело думать! И так хочется спать… Завтрашний день отмечен в расписании интригующими словосочетаниями «Ночная игра. Секретное оружие». Только не это! В прошлом потоке мы уже пробирались ночью без фонаря сквозь можжевеловые заросли, подсвечивая особо опасные участки дороги включенным мобильным телефоном, разыскивали палатку с секретным оружием, а потом всем лагерем лечили «боевые» раны. Вдруг на веранде, где сотрудники коротали вечера (иногда до утра), появился спортинструктор, «кладезь идей»: «Эврика! Ребята, давайте разделим лагерь на три равные группы и устроим три костра: один — песенный, где будут сидеть музыканты и петь с воспитанниками полюбившиеся песни. Другой — игровой, его подготовит спорткоманда, а третий — костер откровений, там можно будет рассказать свое свидетельство…»
- А если я не хочу играть, а хочу петь? – осторожно спросила координатор для девочек.
- Не волнуйся! У тебя будет время и попеть, и поиграть…
- И пооткровенничать, — дружно завершили мы все.
- Да, и пооткровенничать, — продолжил «кладезь идей». – Потому что каждые полчаса группы будут переходить к другому костру.
Идея получила всеобщее одобрение. Оставалось только отправить спорткоманду собирать ветки для костра и назначить ответственных. Меня вместе с директором лагеря и координатором для мальчиков «прикомандировали» к костру откровений.
…Южная ночь. Корявые поленья в костре расставили свои щупальца, отблески огня пляшут в наших глазах. Мы смотрим друг на друга через тьму веков и жизней – и не видим, потому что здесь нет имен, нет лиц, есть только история. Кто-то начинает свой рассказ:
- У нас большая семья… Сейчас иметь много детей немодно и дорого. А я не представляю себя без кого-то из моих братьев или сестер. Кто-нибудь из вас видел нашего самого младшего брата?
Я вспоминаю маленького светловолосого мальчика с бездонными синими глазами и недетским взглядом.
- Когда он родился, врачи сказали, что он не будет нормальным. Но все шло хорошо, до тех пор, пока мы не заметили, что он ничего не слышит…
Голос рассказчика срывается. Рассказывать больно. Потому что иногда больно жить.
- Но Господь благословил нас: нашлись деньги на слуховой аппарат, брат начал говорить, нам удалось устроить его в специальную школу для слабослышащих. Он растет таким упорным. Если сказал — сделает. Если захотел — научится. Мне кажется, он будет настоящим христианином… Мы часто спрашивали Господа, зачем Он позволил такому случиться? Теперь знаем, что для славы Своей.
Пляшет костер. Наши взгляды соединяются в одной точке — его пламени. Кажется, что огня становится все больше и больше, ведь слава Господня наполняет и костер, и поляну, и нас самих.
…Она никогда и никому не рассказывала о своей жизни. Ускользала от ответов. И вдруг раскрылась, подобно редкостному цветку, расцветающему лишь однажды в жизни, и, сбиваясь, начала рассказ:
- Мои родители и я когда-то жили вместе. Но мама умерла, а отец женился на другой…
Огоньки костра заструились по ее щекам.
- Потом умер отец, и я осталась жить в совершенно чужой для меня семье. Мне пришлось уйти. А идти было не к кому, только к Господу… Господи, спасибо за то, что к Тебе всегда можно прийти, и Ты не выгонишь вон!
Время летит незаметно. Этой группе пора уходить. Все встают с примятой теплой травы, бросают признательный взгляд на пламя и медленно бредут к другому костру. Координатор устало машет нам рукой, валится в гущу кустов и через мгновенье засыпает безмятежным сном.
А к нам уже бежит следующая группа:
- Ваш костер затухает!
Мы подбрасываем в него веток, и он становится совершенно другим — растянутым, узким с маленькими огоньками и веселым, длинным языком.
- Ребята, вы с какого костра?
- С игрового!
- Здорово! – я начинаю мучительно думать о том, что делать с их неуместной здесь веселостью. А потом мне приходит в голову мысль, что я не должна менять настроение ребят. Господь царствует. Все будет так, как и должно быть — весело.
- А ведь у нас здесь костер откровений. Мы рассказываем о чудесах, которые Бог сотворил в нашей жизни. Вы можете рассказать что-нибудь?
- Да мы все друг про друга знаем!
- Неужели? А про директора нашего, дядю Сашу, знаете?
- Да! – хором кричат ребята.
- Кто ж не знает его свидетельства! – усмехается один из них.
- Расскажи, я не знаю, — прошу я.
- Наш директор был спортсменом, причем, профессиональным, достиг высоких результатов. Его карьера, может быть, и шла гладко, только бабушка у него была верующей и постоянно молилась за своего внука. Однажды на соревнованиях он решил «приударить» и повредил мышцу, да так сильно, что не смог добежать до финиша. Он лечился, но выступать на прежнем уровне уже не мог… В армии он познакомился с двумя верующими парнями, которые привели его в церковь. Здесь дядя Саша уверовал в Бога. Бог его исцелил, и он мог бы продолжать тренировки, но спорт перестал быть для него смыслом жизни. Еще долгое время дядя Саша приходил на стадион и с тоской смотрел на своих старых друзей, бегущих по спортивной дорожке…
- Один их них стал чемпионом мира. А ведь его результаты были хуже моих! – вздохнув, добавил директор.
Вскоре наш костер уменьшился – «проглотил» свой веселый язык. Настала пора уходить и этой группе.
- Пока, ребята. Счастливого вам костра!
И они перелетными птицами устремляются дальше.
Пока не пришла последняя группа, можно посмотреть на звезды и подумать о том, какие мы все разные и какие разные получились костры. Из кустов доносится сопение координатора, звезды становятся все ближе и ближе, а наш костер преображается снова. Он тянет к нам свои руки-ветки, и никто не может отвести взгляда. Ведь костры – ловушки для романтиков.
Последний костер взметнулся ярким пламенем до небес благодаря короткой истории:
- Когда мне было восемь лет, меня переехал троллейбус. Прямо посередине. Ниже пояса не осталось живого места, врачи сказали, что жить мне осталось пятнадцать минут. Но меня вымолили. Господь спас меня. Я остался жить, значит, это нужно Господу…
И в тот момент мы все поняли одну очень простую истину: если Бог собрал нас здесь всех вместе, значит, это нужно Господу.
Гаснет наш костер, но никто не подкидывает в него веток – всем хватает звездного мерцания глаз и огня сердец. В кустах – похрапывает координатор. «Пожалуйста, не спи! Расскажи свое свидетельство!»…
Лагерь «Пшеничное зерно», г. Краснодар
Жукова Лариса, 2001
